новости

5 декабря в Малом зале состоится редкий по красоте концерт — Вечер французской музыки.

Концерт пройдет в рамках I Международного скрипичного фестиваля
Специально на этот концерт из США и Германии прилетят Григорий Калиновский, известный скрипач и педагог, профессор Университета Индианы и Софья Гюльбадамова, одна из ведущих пианисток — экспертов в области французской музыки!
Особый контекст появился у вечера 5 декабря в связи с последними печальными событиями в Париже.
Пусть этот вечер станет своего рода посвящением музыкантов и петербуржцев Франции и Парижу.

Григорий Калиновский родился и до 14 лет жил в Петербурге, учился у известного педагога — Татьяны Кирилловны Либеровой.
В 14 лет родители-музыканты увезли Григория в США, где долгие годы в Нью Йорке он был ассистентом у великого скрипача Пинхаса Цукермана.
Позже Григорий переехал в Индиану, где преподает по сей день. Jacobs School of Music Университета Индианы известна например тем, что там работает великий пианист и педагог Менахем Пресслер.
Сам за себя говорит и тот факт, что запись Григория Калиновского сонаты Шостаковича и 24 прелюдий для скрипки и фортепиано разошлась большим тиражом по всему миру и получила самые лестные отзывы, в частности Максим Шостакович назвал эту запись обязательной к прослушиваю для всех ценителей композитора.
Григорий проводит мастер-классы по всему миру, и в рамках своего визита в Петербург он также даст несколько мастер-классов для юных скрипачей Петербурга (учащихся Консерватории, Училища им. Римского-Корсакова и “Десятилетки”) в главной музыкальной школе города — знаменитой “Десятилетке», причем один из мастер-классов пройдет в необычном месте — это будет открытый урок во французском кафе Жан-Жак!

Софья Гюльбадамова — лауреат многочисленных международных конкурсов в США, Испании, Франции, Германии и России, в 2008-м Софья Гюльбадамова была удостоена высшей награды на двух престижных международных фортепианных конкурсах во Франции: на Международном фортепианном конкурсе в Экс-ан-Провансе и на 6-м Международном фортепианном конкурсе им. Франсиса Пуленка, где, помимо I премии, ей была присуждена специальная премия за лучшее исполнение произведений Пуленка.
Родилась Софья Гюльбадамова в Москве, где в течении 10 лет занималась в знаменитой специальной музыкальной школе им. Гнесиных в классе М. С. Хохлова. Продолжила обучение в Высшей Школе Музыки (консерватории) Любека в Германии у прекрасного американского пианиста, Джеймса Токко, впоследствии закончив аспирантуры в Высшей Национальной Консерватории Парижа под руководством Жака Рувье и в Консерватории им. Альфреда Корто, где она была стипендиатом Фонда Зигмунта Залеского, в классах Гиглы Кацаравы и Дэвида Лайвли. Имеет записи на российском, американском, польском, испанском, французском и немецком радио и телевидении. Выпустила несколько компакт-дисков в Германии и Франции, в том числе на звукозаписывающей фирме “Passavant music”.
В прошлом году состоялся ее дебют в Петербурге, дебют очень успешный.

Друзья, ждем вас в субботу вечером в одном из лучших акустических залов Европы!

Программа:
Г. Форе — Соната для скрипки и фортепиано ля мажор, соч.13
Ф. Пуленк — Соната для скрипки и фортепиано
С. Франк — Соната ля мажор для скрипки и фортепиано

https://www.facebook.com/muzfund/

================================================================================================

ФОРТЕПИАННЫЙ ДУЭТ – ЛЮБИМЫЙ ВИД МУЗИЦИРОВАНИЯ
На рубеже XIX–XX веков в российских музыкальных кругах ходила шутка, что в провинции легче отыскать профессиональный фортепианный дуэт, чем два хорошо настроенных и подходящих друг другу рояля

В одном из номеров «Русской музыкальной газеты» за 1895 год Вс.Е. Чешихин представил читателям схему двойного фортепиано для двух солистов. У такого сложного инструмента, как он считал, должны быть две клавиатуры и две раздельные молоточковые системы. Но струнная рама — одна, общая. От типа двойного фортепиано, «основанного на системе лежачей струнной рамы и на двойном самостоятельном ряде демпферов <…> от типа рояля мы перейдем к типу пианино, то есть к системе стоячей струнной рамы». Только игра в четыре руки «на разных клавиатурах может достигнуть известной художественности», — заключает Чешихин.

Тринадцать лет ожиданий и призывов к соотечественникам модернизировать фортепиано прошли безрезультатно. В 1908 году пиано-реформатор в последний раз напоминает о необходимости вернуться к конструкции «дуэтного рояля». Свои мысли об усовершенствовании фортепиано на сей раз он публикует в журнале «Музыкальный труженик». «Общий принцип очень прост: приделать две клавиатуры к одной струнной раме, — на одном уровне и в параллели, чтобы исполнители пьес на 2 роялях следили друг за другом так, как ныне, когда 2 рояля сдвинуты друг к другу. Преимущество такого одного инструмента сравнительно с двумя нынешними: идеальное созвучие, ибо каждая соответствующая клавиша на каждой клавиатуре бьет в одну и ту же струну. Техническая трудность — в устройстве демпферов и длинных рычагов к молоточкам. Оба типа рояля <…> могут быть совмещены в одном»

Совершенно очевидно, почему идея двойного фортепиано Чешихина осталась без внимания в России: европейские фабрики роялей выпускали в ограниченном количестве Double Grand Piano.

Но широкую публику тогда мало занимали технические изобретения, пусть и призванные принести несомненную пользу музыкантам, играющим в фортепианных ансамблях. По-прежнему главной проблемой для любителей фортепианно-дуэтного музицирования оставался репертуар, соответствующий разным исполнительским уровням. Главными источниками несложных дуэтных пьес по-прежнему были специальные периодические издания, которые соревновались между собой за привлечение большего числа подписчиков. «Музыкальный свет» гарантировал каждому своему подписчику премию: четырехручные аранжировки симфоний и увертюр, напечатанных в большом формате, музыкальный журнал для семьи и школы А.Е. фон Миллера «Муза» (ред. Н.А. Тивольский) – сочинения для одного и двух фортепиано в четыре и восемь рук, «Нувеллист» М. Бернарда – в шесть рук.

Репертуарная политика подобных изданий в старой России ориентировалась на домашние фортепианные ансамбли: публиковались транскрипции оперно-балетной музыки, переложения популярных мелодий, а также технически нетрудная оригинальная четырехручная музыка малоизвестных авторов.

Если в целом «жанровость» современного на тот момент репертуара оставалась неизменной (танцевальная музыка, симфонические переложения), то авторская персонализация менялась. В Российской государственной библиотеке (Москва) и Российской национальной библиотеке (Санкт-Петербург) хранится «Полный каталог музыкальных сочинений, изданных в России для одного и двух фортепиано в 3, 4, 6 и 8 рук». Общее число изданных дуэтных сборников, согласно списку каталога, составляет 3827 единиц. Каталог представляет большой интерес, поскольку отражает настроения, вкусы и потребности фортепианных ансамблей разного уровня.

В названном каталоге много неизвестных имен салонных композиторов, широко представлены А. Гензельт, Дж. Фильд, И. Б. Крамер, И. Н. Гуммель, а также вся русская композиторская школа. Самым дорогим «комплектом» из этого списка являлись четырехручные клавиры «Пиковой дамы» и «Щелкунчика» П. И. Чайковского — по десять рублей каждый. Вальсы, польки и кадрили И. Штрауса стоили от 60 копеек до 1,25 руб. В «Каталоге» немало любопытных названий торжественных, сентиментальных и «увеселительных» дуэтных пьес. Композиции отражают настроения людей в разных ситуациях, изменения в общественной жизни, исторические события и бытовые сценки, появление технических новинок, изобретений. Вот лишь несколько названий: «Вдохновение. Любимый Туркестанский вальс» А. Эйхгорна; Попурри «Под шумок» Н. Арса; бравурный галоп «Охота за счастьем» Л. Мюллера-Бергхауса; Марш «Велосипедисты» А. Реде; Вальс «Кисынька» К. Тидемана…

К концу XIX века фортепианный дуэт стал самым популярным видом домашнего музицирования. Подтверждением тому служат не только нотные издания, но также семейные фотографии, открытки и рисунки того времени.

События Первой мировой войны, российские внутриполитические потрясения первого десятилетия ХХ века, а также технические изобретения (в первую очередь граммофоны, патефоны, кинематограф) способствовали вытеснению традиций домашнего музицирования. Этот жанр на некоторое время словно погрузился в летаргический сон. Подлинное возрождение как раз этого вида культуры в нашей стране началось в 1960-е, когда видные музыканты стали обращаться к камерной музыке. Старые добрые традиции четырехручного музицирования вернулись в дома и учебные классы.
http://gazetaigraem.ru/a13201510
Осипова Людмила
2015-10-22

Вести из Австралии: Валерий Гергиев стал официальным патроном Международного конкурса пианистов в Саузэрн Хайландс.
Это произошло по инициативе пианистки Миры Евтич, которая является постоянным членом жюри австралийского конкурса. Она – выпускница Московской консерватории, в 1993-2000 была профессором Международной консерватории в Сиднее. В 1998 организовала программу обмена между Сиднейской и Санкт-Петербургской консерваториями. Осенью 2010 она встретилась с маэстро Гергиевым в Вене и получила его согласие на «художественный патронат».
Конкурс в Саузерн Хайландс проводиться с 2007 каждые два года. В 2009 его победителем стал сербский пианист Милош Михайлович. И вот – первые «последствия» высокого патроната: Мира Евтич и Милош Михайлович примут участие в Международном фестивале «Лики современного пианизма» в Концертном зале Мариинского театра с 31 марта по 4 апреля. По информации из Австралии, именно Мира Евтич является автором идеи этого фестиваля.
На октябрь запланирован своего рода «ответный визит»: членами жюри очередного конкурса в Саузэрн Хайландс будут дирежер Мариинского театра Заурбек Гугкаев и пианистка Ксения Башнет.
09.04.2015

февраль
Парад победителей.
В концертном зале Мариинского театра в феврале прошла серия концентров лауреатов Международного конкурса имени Ф. Шопена в Варшаве – 2010. Молодые титулованные пианисты – победительница конкурса Юлианна Авдеева, разделившие втрое место Ингольф Вундер и Лукас Генюшас, лауреат третий премии Даниил Трифонов и обладатель четвертой Евгений Божанов – предстали перед питерской публикой во всем блеске своего таланта и на огромном подъеме послеконкурсных триумфальных концентров во всем мире. По заказу «PianoФорум» репортаж об этом неординарном событии подготовила Марина Аршинова.
Следует высоко оценить работу менеджмента Концертного зала Мариинки, оперативно, за пару послеконкурсных месяцев организовать такую поучительную для питерцев серию. Поучительную, в частности, потому, что наш город смутно себе представляет, как играют молодые пианисты за его пределами. Собственная фортепианная школа Питера, к сожалению, за последние десятилетия не обогнала мировую культуру выдающимися достижениями. (Если не считать Аркадия Володося, отправившегося учиться играть на рояле в Москву, а затем в Испанию к Дмитрию Башкирову; да и нескольких имен скорее городского, нежели общемирового масштаба).
Действительно, концентры еще раз объяснили всем интересующимся, что такое крупный конкурс в современной музыкальной жизни. Наверное, канули в Лету времена, когда победителем Конкурса Чайковского неожиданно для всех мог стать никому не известный 16-летний школьник Григорий Соколов. Когда 18-летний Маурицио Поллини, получив первую премию на Шопеновском конкурсе, отказывается от ангажементов и «ложится на дно» на 4 года, чтобы заниматься с Артуро Бенедетти Микеланджели и делать репертуар с елью прожить длинную и счастливую жизнь на сцене. Сегодня нет и не может быть подобных прецедентов; нет и большой интриги, ибо заранее известно, что первую премию получит пианист уже известный, «обстрелянный», апробированный. Потому что его сразу же возьмут в оборот концертные агентства, и осечки быть не должно: жюри и менеджмент конкурса «головой» отвечают за то, что победитель выполнит все условия контракта, сыграет, где надо, что надо и как надо.
Такова Юлианна Авдеева. Можно сказать, архетип молодого пианиста наших дней. Впечатление от ее «живой» игры лишь подтверждает ощущения, появившееся в результате прослушивания Интернет-трансляции с конкурса в Варшаве. Кажется, вся жизнь этой девушки была подчинена благородной цели победы на конкурсе. И она этого достигла, что, разумеется, просто замечательно, в особенности для нее и для тех, кто ее любит. С детства она вела напряженную, полную конкурсных боев и быстрых перемещений по миру жизнь. Да и как не играть на конкурсах с такими данными? Великолепный слух, стопроцентный пианизм, «яркость», «глубина», «сделанность», а, главное, абсолютная «правильность» ее игры, исключающая какие-либо серьезные претензии со стороны членов жюри, как правило, педагогов – вот настоящая заявка на конкурсный успех. К Шопеновскому конкурсу-2010 Авдеева подошла с солидным портфолио разного рода конкурсных регалий, с большим опытом концертных выступлений и стажировок у лучших европейских музыкантов. Ее CV безупречно: выпускница Гнесинской школы-десятилетки (педагог Е.Иванова), Авдеева получила высшие образование в Москве, в Гнесинской академии (проф. В. Тропп) и параллельно в Цюрихе, где она занималась, а позже ассистировала Константину Щербакову. В последние годы Авдеева стажировалась в элитарной Фортепианной академии на озере Комо в Италии.
Любопытно, что до нынешнего клавирабенда в КЗ Мариинки Авдеева неоднократно выступала в Петербурге в зале Капеллы, в Большом зале Филармонии на фестивале «Музыкальный Олимп». Но лишь «сенсационная победа» привлекла настоящие внимание к ее персоне в нашем городе, что выглядит немного забавно, не правда ли?
В памяти всплывает знаменитый эксперимент Джошуа Белла, в феврале 2007 года на протяжении часа игравшего на скрипке Страдивари в переходе Вашингтонского метро. Лишь один из тысяч прохожих узнал лицо Белла, и лишь пятеро остановились, пораженные мастерством игры «уличного скрипача». Эта история дала пищу для размышления социологам, оценивающим место культуры в жизни современного человека. Но Авдеева, гастролируя в Петербурге, играла не метро, поэтому все же странно, что ее не заметили. Выбор программы для концерта был предсказуем: Юлианна исполнила Шопеновскую монографию. Пожалуй, ей больше удается драмотичный Шопен (Соната b-moll) – музыка, где есть конфликт, столкновение, напряжение, и менее – блестящий и рафинированный (Скерцо E-dur). Юлианна скорее брутальна, нежели очаровательна, ее внешний облик, костюм, котором она выходит на сцену – фрак и брюки – рождает ассоциации с Жорж Санд. На этом в общем, все и кончается, потому что ни экстравагантности, ни вызова, ни неожиданностей от Авдеевой ждать на сегодняшний день не приходиться. В принципе, у нее есть несколько отработанных состояний, которые она включает в нужных местах – и дело в шляпе. Самая сильная ее сторона – это природная харизма, артистическая воля, не пленяющая слушателя но властно его завоевывающая.
«Что она сегодня сказала нового?», — такой вопрос повис в конце более чем достойного выступления Авдеевой. Юлианна сама признается, что очень любит играть на сцене. И это слышно, как и то, что игра на сцене сегодня для нее является самоцелью. Ее концерт произвел солидное, качественное и весьма предсказуемое впечатление. Что ж, будем ждать развития этого сюжета.
Концерт Лукаса Генюшаса лауреата второй премии, напротив, изумил видавших виды профессионалов и любителей фортепианной игры. Невозможно было поверить в то, что за роялем сидит 20-летний музыкант, настолько зрелой и лишенной всякой молодой «дури» предстала его игра. Генюшас играл программу – ремейк той, с которой блистал когда-то Александр Слободяник, любимый ученик бабушки и учителя Лукаса, Веры Васильевы Горностаевой: 24 этюда Шопена и Соната Листа h-moll.
Игра Лукаса Генюшаса на конкурсе, доступная в Интернет-трансляциях, сразу привлекла внимание своей не характерной для конкурсных выступлений не суетливостью, достоинством, отсутствием желания понравиться, любой ценой переиграть соперников. Его выступления в этом смысле стали глотком свежего воздуха, лучиком света в душной грозовой атмосфере конкурсных прослушиваний.
Совершенно очевидно, что в генах Лукаса замечательная порода, а за спиной и по бокам несколько поколений музыкальных жизней, прожитых и проживаемых талантливо, честно и истово. Эти обстоятельства (справедливости ради, заметим: от него не зависящие) плюс, конечно, собственное уникальное дарование и индивидуальность на 100 процентов определяют его сегодняшний облик.
Ища словесное выражение этому облику, не могу отделаться от аналогии с врожденным понятием буржуазности и набором соответствующих ей ценностей: изысканным вкусом, умеренностью в проявлениях, приличиями, строгими рамками установлений, чувством собственного достоинства, тонким юмором, шикарной не броскостью и приверженностью к реализации в материальность своих замыслов. В общем, ценности серьезные, настоящие. Добавьте к этому мощную поэтическую струю и умение скрупулезно работать с авторским текстом – те ключи, которыми открываются в музыке все двери, и станет ясно, что в лице Лукаса Генюшаса мы имеем колоссальную надежду на появления артиста экстра-класса. О возможностях пианистических Лукаса я даже не говорю, они действительно безграничны. Последние звуки и паузы Сонаты Листа, хоть и «закашлянные» слушателями города, перманентно охваченного эпидемиями простуд, заставили публику вжаться в кресла и не торопиться покидать их вплоть до окончания бисов. Последствия отчего-то напоминали кино Рустама Хамдамова с его ассоциациями, ностальгией, непревзойденным стилем, волшебством.
Лауреат третьей премии 19-летний Данил Трифонов на конкурсе уверенно занял нишу «любимца публики». Слушая его выступления в Интернет-трансляции, я не могла отделаться от мысли, что такое мы уже не раз видели: чудо-мальчик из провинции с потрясающими данными приехал учиться в Москву, преодолел все сопутствующие делу сложности и – хеппи энд, блестящая победа, перекрывающая все лишения детства и юности. И куда они, эти мальчики, деваются потом? Почему о них нечего не слышно? Учился Трифонов в том же, что и Авдеева, Гнесинской десятилетке у проф. Т.А. Зелкман, живя в московском пригороде и тратя на дорогу больше двух часов в один конец. Конечно, все это далось ему нелегко, тем выше цена успеха. Теперь же Трифонов учиться в Кливленде у Сергея Бабаян, правда, после конкурса с уроками стало труднее из-за обилия концертов. А учеба Трифонову не помешала бы. Вообще, мне кажется, что за него нужно волноваться: он еще юн, репертуара нет, он делается на ходу и не лучшим образом, да и физически как показалось, ему трудно справляться с начавшимися перегрузками.
В своем концерте Трифонов представил в первом отделении очень пеструю и не логично скомпонованную программу из сочинений Гайдана (Соната D-Dur), Третий Сонаты Скрябина, обработки Рахманиновым трех пьес из Скрипичной Партиты ми мажор Баха и Третьей Сонаты Прокофьева. Во втором отделении сыграл Шопена – Рондо в стиле мазурки ор. 5, F-dur, Три мазурки соч. 56 (H-dur, C-dur, c-moll) и Сонату №3, h-moll.
У Трифонова очень красивый природный звук, настоящее фортепианное туше. Он очаровывает легкими полетными пальчиками, нежностью, тонкостью, легкостью, хрупкостью и прочими атрибутами данного спектра. В принципе такой набор годиться для игры Шопена. Но за внешним блеском пианизма, за жемчужной россыпью пассажей, застившей многим глаза, скрывается, по моему представлению, какое-то унылое однообразие, идущее от внутренней ненаполненности исполнения настоящими эмоциями и мыслями. Превалирует нюанс mezzo piano, даже Кампанеллу, исполненную на бис, Трифонов умудрился очень живо «отчесать» без единой кульминации, лишь чуть прибавив звука в коде. Время от времени его игра напоминает и вовсе нечто инфантильное, аморфное, без кульминационных точек, без ясной логики и убежденности. Намерения лишь обозначены, но до конца не реализованы. Второе отделение, шопеновское, справедливости ради, выглядело несравненно лучше, особенно Соната h-moll. Сыграла свою роль ее сделанность, «обкатка».
Думается, Трифонову нужно несколько лет для того, чтобы вырасти, сделать репертуар, окрепнуть физически, приобрести запас прочности. А то, что происходит с ним сейчас, не может удовлетворить тех, кому не безразлична судьба этого талантливого пианиста. Время для него сейчас «разбрасывать камни», учиться, становиться личностью, музыкантом. А не эксплуатировать свои прекрасные данные с риском так и не состояться по-настоящему.
Если смотреть шире, то «ситуация Трифонова» типична для конкурсов, даже хрестоматийна. Это одна из негативных сторон ранних конкурсных побед, парадоксальным образом не столько открывающих дорогу юным талантам, сколько закрывающих ее. Что ж, надежда умирает последней – пожелаем Даниилу Трифонову стать исключение из этого правила.
Евгений Божанов не явился на вручения наград в Варшаве. Может, счел решения судей присудить ему четвертую премию недостойным своего таланта, может, по иной причине. В любом случае, дело это уже прошлое, а вот дебют Божанова в Петербурге стал настоящим событием. Зрелый законченный мастер, ни на кого не похожий артист, Божанов совсем не хочет говорить о конкурсах, давая понять, что это ниже его достоинства.
Тем временем, главное жюри – коллегия организаторов концертов – уже сделало свой выбор: концерты Божанова запланированы в сезоне 2011/2012 практически на всех крупнейших площадках: в Венской Музикферайне, в Берлинской филармонии, в токийском Сантори-холле и т.д.
В Питере Божанова приняли с оговорками, что, впрочем неудивительно, поскольку в городе на Неве смертельно бояться всего, что выходит за рамки обычных представлений о том, «как нужно играть».
Программа концерта Божанова была основана на музыке Шопена с Баркаролой и Третьей Сонатой в первом отделении; в то же время очень интересно было выстроено второе отделение, танцевальное: Шуберт. Двенадцать немецких танцев, D 790; Шопен. Три мазурки cis-moll(ор. 30 № 4, ор. №4, ор. 50 № 3). Три вальса. Гуно-Лист. Вальс из оперы «Фауст».
Поначалу, глядя на вычурную мимику и патетическую жестикуляцию Божанова во время игры, хочется закрыть глаза: интересно, это нервный тик или путь самовыражения? Затем, привыкнув к экстравагантной его манере и войдя в мир его музыки, с тайным восторгом в душе задаешься вопросом: а кто ему разрешил так играть?
Его трактовки по определению спорны; образы в них зримы, неимоверно контрастны, порой полны грандиозными преувеличениями, граничащими с буффонадой. Понятно что такая игра не может нравиться всем. Но она и не остовляет равнодушным, ведь каждый поворот мелодии, каждая модуляция, каждая подвешенная пауза, рождающаяся под его руками – это событие. По доходчивости, разнообразию и яркости (и, кстати, по качеству) игра Божанова сродни фирменному голливудскому саундтреку, и вообще вызывает массу зрительных ассоциаций, что уже само по себе о чем-то говорит.
И это еще не все. Слушая его, думаешь о диражировании: его игра передает общее ощущение музыки и времени, свойственное выдающимся дирижерам, тот самый взгляд на произведение с высоты птичьего полета, с расставленными смысловыми акцентами, которого так трудно достичь исполнителю, погруженному исключительно в пианистическую работу.
Божанова сравнивают с мастерами прошлого, он сам говорит, что любит старых пианистов, таких, как Фридман. Размышляя о стилистике его игры, вспоминаешь о легендарной и утраченной свободе, с которой играли 100 лет назад и которую возвращает нам этот пианист. Боженов рисует Шопена не сколиозного, чахоточного, рефлексирующего, но баловня судьбы, щеголя в расцвете лет с блестящими глазами и смоляными кудрями, с нервным румянцем на прекрасном лице. Божановская свобода превращает Вальс Гуно в мультимедийное шоу слепящей яркости, а Танцы Шуберта – в очаровательную прогулку по Вене, когда солнце то выходит из-за туч, то прячется вновь.
В данной точке своего развития Бажанов близок к совершенству: его стиль отточен, а манера игры и приемы полностью соответствуют внутреннему содержанию. Как ни банально, но все зависит от того, как он станет развиваться в дальнейшем. Конечно, он не виновен в том, что природа его таланта лежит в области коммерческого искусства. Более того, к своему удовольствию в ближайшие годы Божанов имеет все шансы извлечь солидную прибыль из своего дара, и в этом ему радостно помогут менеджеры. Но почему-то всегда страшно, когда музыкант ступает на этот путь, ибо он может оказаться билетом в один конец. Будем надеяться, Божанов осознает свои риски и знает, что делает.
журнал piano форум №1(5) 2011, Марина Аршинова

декабрь
Всероссийское музейное объединение музыкальной культуры имени М.И. Глинки – крупнейшая сокровищница памятников музыкальной культуры, не имеющая аналогов в мире.
Здесь хранятся нотные и литературные рукописи, исследования по истории культуры, редкие книги, нотные издания. В Музее сосредоточены автографы, письма, разного рода документы, связанные с жизнью и творчеством деятелей русской и зарубежной музыкальной культуры.
Особое место занимает коллекция музыкальных инструментов народов мира. В мае 2010 года в состав Музея вошли предметы из Государственной коллекции уникальных музыкальных инструментов России: крупнейшего собрания струнных инструментов мастеров разных стран и эпох, среди которых шедевры А. Страдивари, семей Гварнери, Амати.

Обширен музейный фонд аудио- и видеозаписей; собрание изобразительных материалов могло бы составить не одну экспозицию художественного музея.
Музей – не только крупное хранилище, но и авторитетный научный центр. Его сотрудники ведут исследовательскую работу, занимаются поиском, введением в научный и культурный обиход неизвестных, забытых или неатрибутированных произведений, автографов, музыкальных имен. Осуществляются публикации нотных и литературных рукописей, эпистолярного наследия музыкантов, иконографических материалов.

Музей располагает современной студией звукозаписи и концертным залом, где установлен орган немецкой фирмы «Schuke» (Потсдам). В фойе Центрального музея музыкальной культуры представлен старейший российский орган работы немецкого мастера Фридриха Ладегаста, который также звучит в концертах.
Ни в одной стране мира нет музыкального музея подобного масштаба, и не случайно в начале 1995 года указом Президента Российской Федерации Музей был включен в Государственный свод особо ценных объектов культурного наследия народов Российской Федерации.

В Центральном музее музыкальной культуры работает постоянная экспозиция «Музыкальные инструменты народов мира». Проводятся абонементные циклы для взрослых и детей, а также по предварительным заявкам организуются экскурсии, проводятся интерактивные занятия и детские праздники. В выставочном зале и фойе звучат исторические музейные инструменты, в органном зале проводятся концерты и фестивали.

В состав Всероссийского музейного объединения музыкальной культуры имени М.И. Глинки, помимо Главного здания на улице Фадеева, входят отделы, расположенные в центре Москвы. Это Музей-квартира А.Б. Гольденвейзера, Музей-квартира Н.С. Голованова, Мемориальная усадьба Ф.И. Шаляпина, Музей С.С. Прокофьева, Музей «П.И. Чайковский и Москва», Дом-музей С.И. Танеева (в стадии создания).

——————

http://www.nestor.minsk.by/mg/2007/04/ns70443.html